プーシキン伝記　第一章　青年時代⑮

　ミハイロフスコエでは新たな時期が始まっている ― プーシキンが同い年の者たちに惹きつけられていることは明らかだった。まさにこの時期に、リツェイの結びつきが彼にとって新しい特別な価値を見出し、ビャーゼムスキイとの書簡による友情が深まっている。彼は年齢的には少し年上だったにもかかわらず、教師にはいささかも向いておらず、またその役割をねらってもいない。友人であり出版者である役割（プーシキンは流刑で放浪生活を送っている時、彼自身が実務的な交渉を行なう資質を欠いていたため、この部分での力添えを甚だ必要としていた）は、老練な教師グネジーチに代えて友人のプレトニョフとする。政治的陰謀の参加者の中で、今、プーシキンを惹きつけているのは《若者たち》：ルイレーエフとベストゥージェフである、また詩人の中では　－　同い年の者たち：デリヴィグ、バラティンスキイ、ヤズィコフである。
　30年代になるとプーシキンの友人グループに、若い、新進の文学者たちの名前が現れている：イワン・キレエーフスキイ、ポゴージン、プーシキンのもっとも親しい協力者となるゴーゴリ、コリツォフ、またベリンスキイも、文学的視点、日常的文化的習慣のあらゆる相違点において、プーシキンに興味を起こさせる人々のグループに入っている。弟の友人たち（ナショーキン、ソボレフスキイ）も彼の友人となっている。友人グループの刷新は、プーシキンにとって、人生の永久運動を勇敢に認める特徴の一つになる。
　プーシキンの友情あふれる愛着のなかでも特別な位置を占めていたのは、ジュコーフスキーである。詩の響きの秘密を明らかにした、深遠で鋭敏な抒情詩人、ジュコーフスキーは、他の才能ある人々とは違っていた：彼は紛れもなく、ロシア文学界において最も善良な人物であった。善良、柔和、また感受性も才能を要するが、ジュコーフスキーはこの才能を最高度に持っていた。プーシキンがリツェイで学んでいた年月、ジュコーフスキーはすでに詩人として認められていて、プーシキンは自分の詩を、この呼びかけとともに彼に送り始めた（1816年）：《感謝します、詩人よ…》。この言葉において、1812年に愛国的な詩《ロシア兵営に立つ詩人》で誉れ高く、ロマン主義のバラッドで嵐のような論争を呼び起こした作者と、詩の道に入ったばかりの新人を区別する距離が意識されていた。しかしながら、かけだしの詩人に対するジュコーフスキーの態度は、プーシキンにとってはなはだ耐え難い庇護でも、彼をいらだたせる教訓的なものでもなかった。ジュコーフスキーは信頼あふれる調子　―　年上であることが対等な態度を妨げない、愛情のこもった兄としての調子を見つけだした。これが、プーシキンとジュコーフスキーの友情を特に永続きさせた。実際には、なにもかもが順調であったというわけではなかった：ジュコーフスキーは時おり教訓的になり、また詩人の人生の最後の数ヶ月には、彼の精神生活は理解されなかった。一方プーシキンはというと、自分の年上の友人との創造上の不一致を隠さず、時には鋭い警句でそれを強調していた。それでもやはり、プーシキンの最も永く続いた友情あふれる愛着のなかで、ジュコーフスキーの名は、デリヴィグとプーシンの名に並んで挙げられるにちがいない。

　В Михайловском начинается новый период - Пушкина явно влечет к сверстникам. Именно в это время лицейские связи обретают для него новую и особую ценность, укрепляется эпистолярная дружба с Вяземским, который, хотя и несколько старше по возрасту, но никак не годится в наставники и не претендует на эту роль. В роли друга-издателя (скитаясь по ссылкам, Пушкин весьма нуждается в услугах по этой части, поскольку сам лишен возможности вести деловые переговоры) маститого наставника Гнедича сменяет приятель Плетнев. Среди политических заговорщиков Пушкина теперь привлекают "молодые": Рылеев и Бестужев, среди поэтов - сверстники: Дельвиг, Баратынский. Языков.　
　В тридцатые годы в кругу друзей Пушкина появляются имена молодых, начинающих литераторов: Иван Киреевский, Погодин, Гоголь, который становится ближайшим сотрудником Пушкина, Кольцов и даже Белинский, при всем различии литературных взглядов, бытовых и культурных привычек, попадают в круг интересующих Пушкина лиц. Приятели младшего брата (Нащокин, Соболевский) становятся и его приятелями. Обновление круга друзей станет для Пушкина одной из черт мужественного признания вечного движения жизни.　
　Среди дружеских привязанностей Пушкина особое место занимал Жуковский. Глубокий и тонкий лирик, открывший тайны поэтического звучания, Жуковский отличался и другой одаренностью: это был бесспорно самый добрый человек в русской литературе. Доброта, мягкость, отзывчивость тоже требуют таланта, и Жуковский обладал этим талантом в высшей мере. В годы учения Пушкина в Лицее Жуковский был уже признанным поэтом, и Пушкин свое стихотворное послание к нему (1816) начал с обращения: "Благослови, поэт...". В этих словах было сознание дистанции, отделявшей автора прославленного в 1812 году патриотического стихотворения "Певец во стане русских воинов" и вызывавших бурные споры романтических баллад от вступавшего на поэтический путь новичка.　Однако в отношении Жуковского к начинающему поэту не было ни покровительства, столь нетерпимого Пушкиным, ни досаждавшей ему нравоучительности. Жуковский нашел верный тон - тон любящего старшего брата, при котором старшинство не мешает равенству. Это сделало дружбу Пушкина и Жуковского особенно долговечной. Правда, и здесь бывало не все гладко: Жуковский порой сбивался на нравоучение, а в последние месяцы жизни поэта утерял понимание его душевной жизни. Пушкин, в свою очередь, не скрывал творческих расхождений со своим старшим другом, порой подчеркивая их с эпиграмматической остротой. И все же среди наиболее длительных дружеских привязанностей Пушкина имя Жуковского должно быть названо рядом с именами Дельвига и Пущина.